Мой карантин подходит уже к концу, завтра придёт отрицательный тест, а послезавтра я потопаю на увлекательное сиденье соловецких монахов к дежурному врачу.
Каждый день этой недели был насыщеннее предыдущих - я работала, готовила (ага, гречка и скумбрия, горжусь), читала, рисовала, думала и очень много общалась. Как это ни парадоксально, давно я столько не общалась, сколько на карантине.
Из общательного. С сестрой долго переписывались на тему детских книг - у нее пятилетний детёныш, какое-то время мне хватало собственных познаний, потом привлекла подругу. Сестра сидит на глубокой изоляции в деревне, я немного завидую. Смешно, что несколько человек высказали предположение, что мне сидение на собственном участке давалось тяжело, нет, если бы у нас можно было жить зимой, то я бы очень серьезно задумалась бы об увольнении с очной работы.
Брат сказал, что у них болеют по второму кругу люди, перенесшие официально кв в марте, болеют легче - это хорошо, хотя бы иллюзия надежности.
Из надуманного. С каждым днем становится все позднее. Поздно сделать что-то такое, что для нормального формирования моей личности было бы правильно сотворить лет в двадцать пять или раньше. Например, съездить волонтером в пресловутую Африку. Это не сделает меня сразу круче, но либо даст хорошую ступень, либо позволит отбросить эту идею.
Я не так много получила от первого университета, но была тетечка там, которая сказала, что надо ходить в походы и прогуливать пары, ездить по обмену и гулять на всю катушку, покат учишься. Потому что делая все эти вещи в больших дозах потом, ты теряешь время на качественный рост в работе. Или жертвуешь им сознательно, как я.